Не столь многолюдны были "родственные" и "дружеские" обеды.
"К обеду ежедневно приезжали друзья и приятели отца, - рассказывает сын сенатора А.А. Арсеньева, - из которых каждый имел свой jour fixe. Меньше 15-16 человек, насколько я помню, у нас никогда не садилось за стол, и обед продолжался до 6-ти часов".

Суеверные хозяева строго следили, чтобы за столом не оказалось 13 человек. Вера в приметы и суеверия была распространена в среде как помещичьего, так и столичного дворянства.
"Батюшка мой, - пишет в "Воспоминаниях о былом" Е.А. Сабанеева, - был очень брезглив, имел много причуд и предрассудков <...> тринадцати человек у нас за столом никогда не садилось".
В эту примету верил и близкий друг А.С. Пушкина барон А.А. Дельвиг. По словам его двоюродного брата, "<...> Дельвиг был постоянно суеверен. Не говоря о 13-ти персонах за столом, о подаче соли, о встрече с священником на улице и тому подобных общеизвестных суевериях".

Не менее дурным предзнаменованием считалось не праздновать своих именин или дня рождения.
Приятель Пушкина по "Арзамасу", знаток театра, автор популярных "Записок современника" С.П. Жихарев писал: "Заходил к Гнедичу пригласить его завтра на скромнуй трапезу: угощу чем бог послал. <...> Отпраздную тезоименитство свое по преданию семейному: иначе было бы дурное предзнаменование для меня на целый год".
"Итак, мне 38 лет, - сообщает в июле 1830 года своей жене П.А. Вяземский. - <...> Я никому не сказывал, что я родился. А хорошо бы с кем-нибудь омыться крещением шампанского, право, не из пьянства, а из суеверия, сей набожности неверующих: так! Но все-таки она есть и надобно ее уважить".

Побывавший в конце XVIII века в России француз Сегюр не без удивления отмечает: "Было введено обычаем праздновать дни рождения и именин всякого знакомого лица, и не явиться с поздравлением в такой день было бы невежливо. В эти дни никого не приглашали, но принимали всех, и все знакомые съезжались. Можно себе представить, чего стоило русским барам соблюдение этого обычая; им беспрестанно приходилось устраивать пиры".
Отец легендарных почт-директоров Я.И. Булгаков жалуется в письме к сыну: "Вот уже целая неделя, что я не обедаю дома, ужинаю в гостях, присутствую на балах, ибо не могу, и возвращаюсь домой после полуночи. <...> Причиною сему Катерины: их столько много, что нет фамилии без Катерины".

Чиновный люд, "под страхом административных взысканий", спешил в день именин поздравить начальство. В "Записках" А.К. Кузьмина содержится любопытный рассказ о том, как отмечал свои именины в 30-е годы прошлого столетия губернатор Красноярска: "К почетному имениннику должно было являться три раза в день. В первый раз - в 9 часов утра с поздравлением, и тут хозяин приглашает вас обедать или на пирог: пирог - тот же обед, только без горячего, с правом садиться или не садиться за стол. В два часа пополудни вы приезжаете на пирог или к обеду и, поевши, отправляетесь домой спать, а в 8 часов вечера гости собираются в третий раз: играть в карты и танцевать до бела света. Дамы приезжают только на бал, а к обедам не приглашаются".
Званые обеды отличались от ежедневных не только количеством гостей, но и "множеством церемоний". Попытаемся поэтапно воспроизвести весь ход званого обеда.

Славное было время! Были явные поцелуи, были и тайные.
Сохранились многочисленные свидетельства о том, как приветствовали друг друга хозяева и гости, приглашенные на обед, ужин, вечер или бал.
"Приехавший мужчина после поклона хозяину отправлялся к его супруге и здесь, в гостиной, должен был подходить к ручке ко всем дамам, начиная с хозяйки. Мужчина, целуя ручку, получал поцелуи в голову или щеку; и так продолжалось со всяким вновь приходящим. Сколько тут нужно было терпения с обеих сторон, но никто не решался нарушить этого гостиного правила" (из воспоминаний М. Назимова).

"Теперь я хочу рассказать, каким образом приветствуют друг друга мужчина и женщина. Дама подает вошедшему джентльмену руку, которую тот, наклонясь целует, в то же самое время дама запечатлевает поцелуй на его лбу, и не имеет значения, знаком ли ей мужчина или нет. Таков тут обычай здороваться, вместо наших поклонов и реверансов" (из письма М. Вильмот).
"Всякая приезжающая дама должна была проходить сквозь строй, подавая руку направо и налево стоящим мужчинам и целуя их в щеку, всякий мужчина обязан был сперва войти в гостиную и обойти всех сидящих дам, подходя к ручке каждой из них" (из "Записок" Ф.Ф. Вигеля).

Еще более подробно об этом церемониале говорится в воспоминаниях Н.В. Сушкова: "Съезжаются гости <...> каждый гость и каждая гостья кланяются или приседают при входе в приемную, на восток и запад, на полдень и полночь; потом мужчины подходят к ручке хозяек и всех знакомых барынь и барышень - и уносят сотни поцелуев на обеих щеках; барыни и барышни, расцеловавшись с хозяйками и удостоив хозяина ручки, в свой черед лобызаются между собою. После таких трудов хозяин приглашает гостей для подкрепления сил пофриштикать или, как чаще говорилось тогда, перекусить до обеда и глотнуть для возбуждения аппетита".

Обеду предшествовал закусочный (холодный) стол, накрываемый не в обеденной зале (столовой), а в гостиной. Иностранцам русский обычай сервировать закусочный стол в гостиной казался странным и необычным. Описание закусочного стола нередко встречается в записках иностранных путешественников.

Побывавшая на обеде у генерала Кнорринга мисс Вильмот сообщает в письме: "Когда мы приехали, то нас ввели в переднюю, где 30 или 40 слуг в богатых ливреях кинулись снимать с нас шубы, теплые сапоги и проч. Затем мы увидели в конце блестящего ряда изукрашенных и ярко освещенных комнат самого генерала, со старомодною почтительностью ползущего к нам навстречу <...>.

(далее)