|
посвящённая выяснению конкретного, "узкого" и притом чисто исторического
вопроса: когда началось производство водки в России и было ли оно начато раньше
или позже, чем в других странах? Иными словами, задача автора состояла в том,
чтобы выяснить, была ли наша страна, Россия, в деле производства водки вполне
оригинальна или же и в этом сугубо, как мы считаем, национальном вопросе нам кто
то из Европы (а может быть, и из Азии?), так сказать, "указал путь"?
Вопрос этот
никогда, на протяжении последних двух столетий, не возникал, да, по видимому,
и впредь не возник бы ни у кого, если бы не приобрёл неожиданно осенью 1977 года
государственное значение.
Именно в это время на Западе было спровоцировано
"дело" о приоритете в изготовлении водки, причём приоритет Союза ССР
оспаривался, и ряд марок советской водки был подвергнут на внешних рынках бойкоту
и дискриминации. Одновременно создалась угроза лишить В/О "Союзплодоимпорт"
права продавать и рекламировать этот товар как "водку", поскольку ряд
американских фирм стал претендовать на преимущественное право использовать наименование
"водка" только для своего товара на том основании, что они якобы начали
производство раньше, чем советские фирмы.
Первоначально
эти претензии не были восприняты серьёзно советскими внешнеторговыми организациями,
ибо иностранные фирмы конкуренты указывали, что производство водки в СССР было
начато после 26 августа 1923 года согласно декрету ЦИК и СНК СССР, а у них якобы
гораздо ранее - в 1918 - 1921 годах. (В эти годы в разных странах Западной Европы
и в США были задействованы многие водочные предприятия бывших русских фабрикантов,
бежавших из Советской России.)Но хотя Советское правительство действительно начиная
с декабря 1917 года запретило производство водки на территории РСФСР и не возобновляло
его фактически до 1924 года, то есть шесть лет, всё же весьма несложно было юридически
и исторически доказать, что, во первых, Советское правительство просто продлило
запрет предшествующих царского и Временного правительств на производство и торговлю
спиртоводочными изделиями в период Первой мировой войны , так что юридически речь
шла лишь о подтверждении действовавшего ранее государственного постановления о
временном запрете на водку, а во вторых, это доказывало лишь преемственность государственной
монополии и её права приостанавливать, прерывать и возобновлять производство по
собственному желанию, вследствие чего дата 26 августа 1923 года вовсе не имела
никакого отношения к началу производства водки в СССР и к вопросу о приоритете
пользования оригинальным наименованием товара "водка", поскольку это
наименование возникло не с возобновлением производства после 1923 года, а в связи
с изобретением водки в России в эпоху средневековья. Отсюда следовало, что страны,
претендующие на исключительное употребление оригинального названия "водка"
на их территориях, должны были представить убедительные данные, подтверждающие
ту или иную дату первоначального изобретения водки на их территории.
Как
только вопрос был поставлен в подобную юридическую плоскость, все зарубежные:
западноевропейские, американские, а также действующие эмигрантские водочные фирмы
- "Пьер Смирнофф", "Эристов", "Кеглевич", "Горбачёв"
и другие - вынуждены были снять свои претензии на приоритет изобретения русской
водки и могли отныне только отстаивать в рекламе "особые качества своих фирменных
марок".
То, что эта "первая атака" торговых конкурентов СССР
была сравнительно легко отбита, привело к тому, что Минвнешторг и подведомственное
ему В/О "Союзплодоимпорт" "почили на лаврах" и оказались совершенно
неподготовленными ко "второй атаке", последовавшей со стороны государственной
водочной монополии ПНР и воспринятой нами как своего рода "удар в спину".
Между тем государственная
водочная монополия ПНР утверждала, что в Польше, то есть на государственной территории
бывших Королевства Польского, Великого Герцогства Литовского и Речи Посполитой,
включающих Великую и Малую Польшу, Мазовию, Куявию, Померанию, Галицию, Волынь,
Подолию и Украину с Запорожской Сечью, водка была изобретена и производилась раньше,
чем в Российской империи, или соответственно в Русском и Московском государстве,
что в силу этого право продавать и рекламировать на внешних рынках под именем
"водки" свой товар должна была получить лишь Польша, производящая "Вудку
выборову" ("Wodka wyborowa"), "Кристалл" и другие марки
водки, в то время как "Московская особая", "Столичная", а
также "Крепкая", "Русская", "Лимонная"", "Пшеничная",
"Посольская", "Сибирская", "Кубанская" и "Юбилейная"
водки, поступавшие на мировой рынок, теряли право именоваться "водками"
и должны были искать себе новое название для рекламирования.
Первоначально
в В/О "Союзплодоимпорт" этой угрозе не придали серьёзного значения,
ибо казалось совершенно нелепым, что дружественная Польша предъявляет подобное
парадоксальное требование. Это выглядело злой шуткой, поскольку на Смоленской
Сенной были уверены, что о старинном производстве водки в России "весь мир
знает" и поэтому русская водка не может вот так, вдруг, лишиться своего исторического,
народного национального названия по прихоти неожиданно закапризничавшего "пана
союзника".
Но законы мирового капиталистического рынка суровы: они не
принимают во внимание не только эмоции, но и традиции. Они требуют чисто формального,
документального или иного правового и исторически убедительного доказательства,
устанавливающего ту или иную дату изобретения, первого вывоза (экспорта) или производства
товара, дату, дающую право определить приоритет того или иного собственника на
данное изобретение или производство. Эти требования в одинаковой степени равны
и для великой державы, и для малой страны и не оставляют места для уважения "исторической
традиции" или "сложившейся практики", не подтверждённых историческими
аргументами. Вот почему попытки советской стороны сослаться на то, что "весь
мир знает" или что "всегда так было", были безжалостно отклонены.
(далее...) |
